(1 ноября 2016) В прошлом году среди многочисленных мероприятий фестиваля «Акрополис» интересным открытием стало знакомство с живописью Костаса Ефимидиса. И вот художник снова в Москве – в галерее «Лаврушин» он представил свою персональную выставку – живопись и графику.
И значение этой выставки ещё более ценно потому, что организована она в рамках проекта «Россия-Греция 2016», посвящённого перекрёстному году России и Греции.
Виталий Лаврушин, искусствовед, член Международного художественного фонда и Ассоциации искусствоведов и арт-критиков, высоко оценил профессионализм Костаса Ефимидиса: «Он мастерски играет с пространством и образами, что не может не привлекать. Его искусство с одной стороны международное – он использует методы и живописные ходы, присущие классическим школам живописи, но при этом он настолько естественно демонстрирует своё вопиющее своеобразие и смелость, сохраняя индивидуальные черты, что ни у кого не возникает мысли, что в той или иной работе он похож на Филонова, Пикассо, Эрнста Неизвестного и т.д. Можно говорить о стилистической похожести, но никогда не скажешь, что это копия. Потому что целостная натура художника с его собственным колоритом, в котором немаловажную роль играет страна, где он творит, художественными особенностями выплёскивается через холст, отыщется она и в представленной графике. Костаса с лёгкостью можно отнести к плеяде современных художников – он с успехом смешивает стили, которые подбирает грамотно и использует их как инструмент, оставаясь целостным в своих знаниях и художественных убеждениях. Я думаю, им руководит его интуиция. Например, ему удаются эксперименты с интенсивными выразительными цветами, присущими фовизму, и формами, взятыми от кубизма. Но при этом он не углубляется в дебри заумных трактовок, а смягчает известный нам эффект Филоновского трагизма или геометрических игр пространства своим средиземноморским жизнелюбивым характером, адаптируя под своё видение и чувствование. Сейчас мы живём в эпоху постмодерна с его цитированием, имитацией искусства. Костасу это не свойственно, что и ценно».
Костас Ефимидис очень тонко донёс до всех, кто ценит настоящее искусство, свою индивидуальность, и его откровенность теплом отозвалась в сердцах друзей и гостей, которые побывали на выставке. Он обращается к зрителю посредством своего сердца, наполненного игрой созданных им же самим ярких образов. Открытость его взглядов, посыл добра и ощущаемая потребность в анализе и духовном созерцании прозвучали единым художественным повествованием, созданным в радушной средиземноморской стране, в которой художник формировался.
– В одном сантиметре – все краски мира, – воодушевлён представленными работами известный российский фотограф Александр Тягны-Рядно. – Выставка цельная, новая. Все работы прекрасно передают праздник цвета, который характерен для Греции, страны, которую я очень люблю. Я видел прежде многие работы Костаса, мы давно знакомы, и мне кажется, что здесь представлен период его творчества, обладающий мощным колористическим потенциалом.
Я заметила, что Ксения Георгиади любуется работой «О вечном» и поинтересовалась, чем привлекательно для неё это произведение (в красный фон проникает голубой цвет, который основной мыслью проходит через всю экспозицию). Вот что она ответила: «На выставке много интересных работ, но эта картина мне сразу пришлась по душе – взгляд моментально её выхватил. Здесь ничто не отвлекает от основной идеи, и я понимаю, в чём она заключается: три образа, запечатлённые художником в двух состояниях (в двоящихся лицах), размышляют о самом разном, но самом главном для нас всех. В первом образе видится, как в человеке будто что-то умерло, т.е. сначала было возвышенно, велико, а потом угасло, сменилось разочарованием. В другом образе я вижу попытку осмыслить, что сделано не так и как поступать правильно, в другом – воспоминания, и, как мне кажется, приятные, а может быть, и влюблённость. Мне нравятся краски – приятно смотреть на работу, она несёт позитив».
Для этой выставки Костас привёз работы, выполненные маслом и тушью. Словно противоположные, но в то же время энергетически дополняющие друг друга техники живописи, они представили для любования целостную картину творчества тонко чувствующей натуры живописца. О том, в чём кроется секрет гармонии и добра, которые исходят от работ, о замыслах и диалоге со зрителем, об используемых техниках рассказал сам художник.
– Как в Вашу жизнь пришла живопись, как происходило развитие?
– Я обнаружил в себе страсть к живописи с малых лет, и начиналась она с карандашных рисунков. Мой папа – художник-самоучка, и я часто перерисовывал его работы, которые висели у нас дома – копии немецких пейзажей, выполненные маслом, а потом раздавал карандашные наброски в детском саду. Наверное, поэтому меня называли «художник» – это было сродни имени. Далее – школа, и мне было лет десять, когда я написал свою первую работу маслом. Смелые мазки – и за один вечер на холсте возникла картина «Полевые цветы в глиняной вазе». Позже, я тем временем взрослел, была копия Паленова «Заросший пруд», а для одной выставки я писал акварелью «Девочку с куклой». Это был необыкновенный сюжет, но работа, к сожалению, потом пропала. Мой интерес к живописи не ослабевал: я с удовольствием посещал художественные выставки, а среди моих друзей были те, кто состоял в Союзе художников. Я хорошо помню период, лет в 16–17, когда очень любил делать быстрые зарисовки карандашом. Примечательные эпизоды для зарисовки я находил везде и выхватывал фрагмент, перенося его на бумагу, – получались рисунки совсем небольшого формата, почти что 3 х 4. Сначала я «тренировался» на своём питомце: поймаю, бывало, момент, когда пёс поворачивается, кушает или вдруг посмотрит на тебя, о чём-то собачьем спрашивая, и фиксирую. Выхватить нужно самое главное, а если уж не успел, то приходится ждать, чтобы завершить начатое. Наверное, есть в этих мгновенных набросках что-то общее с фотографией.
– В Ваших работах присутствуют образы людей творческих профессий – музыканта, фотографа, поэтессы. Глубже всего представлена тема музыки, которая звучит в картинах «Скрипач», «Аккорд», «Слушая Рахманинова», «Шарманщик», «Мелодия для двоих», «Образ» (с флейтой). Это связано с Вашим особым отношением к музыке?
– Не скрою, мне нравится музыка, и я очень люблю скрипку, хотя и не умею играть на ней, – это необыкновенной совершенной формы инструмент. А когда струны поют музыку, то скрипка представляется мне красивой вдвойне, и это не может не вызывать восторг. Но была в моей жизни ситуация, когда я написал картину «Поломанная скрипка». Что-то тогда произошло, и душа переживала сильное эмоциональное состояние сродни потрясению, трагизму. И это взрывающее ощущение выплеснулось на холсте в виде поломанного инструмента.
– Что несут зрителю образы, которые Вы создаёте?
– Среди моих работ немало образов, которые выражают чувства и состояние человека, и я хотел показать людям эти состояния. Знаете, была ещё одна работа – скрипач держит сломанную скрипку. В той работе я впервые изобразил два лица как два состояния, – происходящий в душе перелом, вобравший в себя предшествующее ему событие и последующее, воплощается в двух состояниях. Порой я чувствую потребность создать несколько состояний. Тогда я играю образами и пишу их – два, три и четыре – сколько захочу. В одной картине я показываю всё: движение от одного состояния к другому, и картина будто оживает во времени.
– На выставке представлены работы, написанные тушью и маслом, – все они многоуровневые и яркие. Как уживаются в Вашем творчестве эти техники?
– Я могу работать параллельно и тушью, и маслом – техники прекрасно уживаются, не мешая друг другу, а дополняя. Как это происходит? Иногда я испытываю необходимость обратиться к графике – она меня успокаивает, дисциплинирует. Когда я начинаю рисовать (сначала могу использовать любимый карандаш, потом беру цветную тушь), то в ходе зарисовок возникают разные идеи. И пока воплощаешь эти идеи на бумаге, волей-неволей доводишь линии-мысли до логического завершения (графические работы должны быть закончены). Эти идеи порой таковы, что в одной работе изображено много сюжетов. Возьмём, к примеру, картину «Художник». Я показал, какое множество идей витает вокруг него, и нужно ничего не упустить, всё продумать, прежде чем он напишет картину. Но палитру он держит наготове, чтобы вовремя поймать вдохновение, – улыбается Костас (и кому как не ему лучше других знать необъяснимые тайны души художника-творца). – Для работ, выполненных маслом, границы придания им статуса завершённого произведения могут значительно отодвигаться. Бывало, что я возвращался к работе через год. Есть и такие картины, которые остались незаконченными. Наверное, они были не продуманы до конца, или что-то изменилось в процессе работы над картиной, и произошла трансформация задуманного. Так что результат может и превзойти ожидания, и оказаться неярким по сравнению с тем, что представляло воображение. Иногда пишешь по наитию, понимая вдруг, что это та самая мысль, которую ты обдумывал год назад или ещё раньше, потом забыл, а она взяла и материализовалась. Если чему-то суждено быть, оно проявится: в событиях ли, встречах с нужными людьми или иным образом – ситуация возникнет неизбежно, и тогда всё получится. А ещё надо просто быть честным в своих целях и посылах, искренне желать сердцем.
– В чём секрет притягательности Ваших графических работ?
– Мои графические работы могут рождаться из сюжетов книг, и получившиеся изображения уже самостоятельны, они начинают жить своей жизнью. А бывает, что в рисунок вклиниваются детали разговора, если в момент работы кто-то пытается со мной беседовать. Это происходит автоматически – рука повторяет услышанное. Поэтому я предпочитаю писать графику в тишине. Она не терпит суеты и раздражения, внутреннее состояние должно быть ровным – к этому я и стремлюсь. Иногда требуется время, чтобы подготовиться к такому состоянию, и в итоге начинаешь чувствовать, что линия, которую ты собрался провести, получится безукоризненной с первого раза. Законченный образ выходит из-под пера практически на одном дыхании. Каждая графическая форма отражает моё внутреннее состояние, звучит особенной нотой. И если мы на одной волне со зрителем, значит мне удалось передать ему всю глубину состояния моей души.
– Расскажите о Вашей «Поэтессе». Эта работа словно создана для тех, кому нужно вдохновение, – от неё идут флюиды счастья от возможности творить и энергии, чтобы воплощать свои мечты в жизнь.
– Здесь я показал, что разноликие абстракции – это те же идеи, что витают везде вокруг нас. Как ту или иную идею выразят творческие личности, ограничений нет. Они используют символы, трансформируют их и формируют своё уникальное пространство, в котором эти символы-абстракции приобретают вполне конкретную форму – музыкальное произведение, поэзия, живописное творение и пр. Посмотрите на образ поэтессы – лицо её обращено вверх, глаза закрыты, но при этом они лучатся так сильно, что ты понимаешь, что нет ничего более будоражащего, чем это горение, которое мы и называем вдохновением. На руку поэтессы опустилась птица. Я умышленно изобразил её несколько абстрактной, но даже такое представление позволяет провести аналогию с трепетным вдохновением, счастьем от безудержного потока мыслей, способствующих стихосложению.